Примечание редактора: Во вторник выходит книга Марка Кригела «Baddest Man: The Making of Mike Tyson». Этот отрывок взят из главы, описывающей ранние любительские бои 14-летнего Тайсона.
Кас Д`Амато не присутствовал ни на одном из боев Тайсона до 27 мая 1981 года в Католическом молодежном центре в Скрантоне, штат Пенсильвания. В тот вечер Кевин Руни должен был улучшить свой рекорд до 14–0, победив единогласным решением судей в главном бою. Но вечер начинался с поединков любителей, и Тайсон встречался с семнадцатилетним парнем из соседнего Кингстона, с другой стороны реки Саскуэханна. Его звали Билли О’Рурк, он учился в старшем классе старшей школы Wyoming Valley West. Д`Амато решил поговорить с ним перед боем. Билли сидел один на трибунах.
«Билли? Мне нужно с тобой поговорить».
О’Рурк поднял голову. Он не слишком много знал о Касе Д`Амато, только то, что он из Нью-Йорка и похож на Йоду из «Звездных войн». «Ты красивый парень, хороший ребенок», — начал Д`Амато. «Я уверен, у тебя впереди хорошая карьера. Я просто не хочу, чтобы ты налетел на пилу».
«Пила?»
«Майкл станет чемпионом мира», — заявил Д`Амато как само собой разумеющееся. Чемпионом мира, с характерным акцентом старика. «Он убийца. Монстр».
Билли разглядывал старика, думая: «Никто так не делает».
«Он наносит вред взрослым мужчинам», — мрачно сказал Д`Амато. «Все боятся с ним драться. Я просто хочу, чтобы ты знал это и был готов. Тебе нужно быть очень осторожным».
Вскоре подошел Тайсон. Старик представил его.
«Привет. Как дела», — тихо сказал Майк.
«Для убийцы из Бруклина, — подумал Билли, — он выглядит довольно обычно». Они весили примерно одинаково, около двухсот фунтов (90 кг). Однако при росте в шесть футов два дюйма (188 см) Билли видел, что у него есть преимущество в четыре или пять дюймов (10-13 см). А эта шепелявая сопрано! «У этого парня нет баса в голосе», — подумал он. Сорок два года спустя я спрашиваю Билли О’Рурка, ныне вышедшего на пенсию сотрудника исправительного учреждения, почему добрый старик пытался забраться к нему в голову.
«Он не пытался, — настаивает Билли. — Он на самом деле пытался меня предупредить».
Должно быть, такое предупреждение было пугающим. Я удивляюсь, о чем думал Билли, идя бинтовать руки.
«Я думал: я уничтожу этого парня».
На тот момент рекорд Тайсона был официально 4–0, не считая «смокеров» в Apollo. Но все его бои заканчивались примерно одинаково – нокаутом, большинство в первом раунде. Все, что он знал об О’Рурке, это его предполагаемая роль в этой пьесе — белый парень — и, из своих глубоких исследований истории бокса, предвзятое отношение к белым тяжеловесам, восходящее более чем на семьдесят лет к Джеку Джонсону и призывам еще одного популярного американского писателя, который убеждал бывшего чемпиона Джима Джеффриса выйти из отставки и отомстить за унижения, которым Джек Джонсон подверг белую расу. «Джефф, это зависит от тебя», — писал Джек Лондон.
Хорошо, что Лондона не было там во время первого раунда. Когда он начался, Тайсон зарядил сильный, широкий левый хук, получив большой крутящий момент от скручивания туловища. Билли видел его приближение. Он точно знал, что делать, и крепко прижал правую перчатку к подбородку. Бокс 101: он поймает хук на перчатку, а затем ответит комбинацией хук — правая рука — хук.
Билли поймал хук, но это не было похоже ни на один другой удар, который он когда-либо получал, ни до, ни после: «Я блокировал удар, но он прошел прямо сквозь мою защиту. Он подбросил меня, черт возьми, в воздух».
Безумие, что вспоминаешь, падая. Сначала это были боксерские туфли. Билли потребовался момент, чтобы понять, что это его собственные. Потом кровь. Ее в тот вечер было много. Затем Тайсон обрушил на него еще одну серию ударов. Потребовалось шестнадцать швов, чтобы закрыть рассечение под правым глазом. Но Билли умолял рефери не останавливать бой.
Здесь, к слову, вновь объяснение, впервые данное мне Тедди Атласом примерно в 1991 году, вскоре после того, как я начал писать спортивную колонку в New York Post: сила — это опьяняющее средство не только для болельщиков, но и для самих бойцов, будь то четырнадцатилетние мальчишки или чемпионы в тяжелом весе, как Джордж Форман. Вопрос тогда — настоящий тест на характер бойца — что происходит, когда ты встречаешь противника, который выдерживает твой лучший удар и не — мое любимое слово Атласа здесь — *сдается*? Это, конечно, зависит от бойца. Он задира или профессионал? У задиры участится пульс. Дыхание станет коротким. Он начнет думать, затем сомневаться в себе. Вскоре он уже будет представлять собственное унижение. Чем дольше это продолжается, тем больше шансов, что он найдет способ сдаться.
Без сомнения, это было испытание для парня, которого уже прочили в будущие чемпионы в тяжелом весе. Результаты, однако, до сих пор подлежат интерпретации или, возможно, противоречащим друг другу автобиографиям. Версия Тайсона довольно прямолинейна: неожиданно изматывающий бой между ним и «этим сумасшедшим психом белым парнем», который продолжал вставать. Второй раунд он вполне резонно вспоминает как «войну». Перед третьим Атлас напомнил ему, как он говорил о том, чтобы стать великим бойцом, как легенды, которых они изучали на пленке на чердаке: «Сейчас самое время. … Продолжай джебить и двигай головой». Тайсон вспоминает, как еще дважды отправлял О’Рурка в нокдаун. Однако под конец, окровавленный Билли прижал его к канатам и наносил удары. Если фанатам это понравилось, Д`Амато был более сдержан. «Еще один раунд, — сказал он Тайсону, — и он бы тебя измотал».
Хотя в версии Атласа мало упоминаний о Д`Амато, она более подробна и наполнена той яростной, вдохновляющей риторикой, которой Тедди прославился. Как и в воспоминаниях Тайсона, О’Рурк здесь лишь стереотип, почти абстракция: большой, неумелый, жесткий, белый. В конце первого раунда, после того как дважды его уронил, Тайсон возвращается в угол и диагностирует у себя сломанную руку.
Атлас вспоминает, как схватил эту руку, крепко сжал ее и произнес речь. Она начинается со слов «Единственное, что сломано, — это ты» и заканчивается тем, что тренер толкает бойца обратно на ринг, после чего Тайсон снова дважды отправляет О’Рурка в нокдаун. После второго, Тайсон вернулся в угол и заявил: «Я не могу продолжать».
«Ты не можешь продолжать?» — вспоминает Атлас свои слова. «Я думал, ты хочешь быть бойцом. Я думал, у тебя есть мечта стать чемпионом в тяжелом весе. Позволь сказать тебе кое-что. Это твой бой за титул чемпиона в тяжелом весе. … Ты, чертов лжец. Ты был с нами все это время, говоря, что хочешь стать чемпионом, и все прекрасно, когда ты нокаутируешь парней. Но теперь, впервые, парень не хочет быть нокаутированным, у парня хватает мужества встать, а ты хочешь сдаться? Знаешь, что бы я делал, если бы был в углу того парня? Я бы остановил бой. Вот насколько этот парень избит, а ты хочешь сдаться! А теперь вставай, черт возьми!»
Это многовато говорить четырнадцатилетнему парню между раундами. Тем не менее, Атлас снова поднял его со стула и отправил еще раз. Когда он увидел, что Тайсон снова готов сдаться, Атлас взобрался на край ринга и увещевал его держаться, что, казалось бы, чудом, ему удалось сделать.
«Это был поворотный момент для него, настоящий определяющий момент», — заключает Атлас. «Потому что если бы он сдался тогда, он, возможно, никогда бы не стал Майком Тайсоном».
Это интересное упражнение в контрапункте, версии Тедди и Тайсона. Оглядываясь назад, однако, версия Билли О’Рурка кажется самой надежной. «Я никого не называю лжецом, — говорит он мне. — Но я был там. Я должен знать. Я спарринговал больше тысячи раундов и провел не знаю сколько боев. Меня пару раз пошатывало. Но я был в нокдауне только один раз за всю свою карьеру».
Это был первый раунд с Тайсоном в Католическом молодежном центре. Чего никто из них никогда не хотел знать — ни Тайсон, ни Атлас, ни Д`Амато — так это каким спортсменом на самом деле был Билли О’Рурк. Он занимался борьбой с четвертого класса и только что нокаутировал четвертого номера в стране в тяжелом весе. Он мог пробежать восемнадцать миль (ок. 29 км) за два с половиной часа. Триатлон? Без проблем. У Билли О’Рурка не было отца, но у него был тренер, как у Тайсона, который тоже уверял его, что он достигнет вершины. Но пока Тайсон спарринговал с Ленни Дэниелсом, Билли уже был в Дир-Лейк, штат Пенсильвания, где Мухаммед Али готовился к бою с Ларри Холмсом. Он спарринговал с Али. Он выходил на ринг с Тимом Уизерспуном, который в 1984 году завоевал титул чемпиона WBC в тяжелом весе, и своим земляком из Браунсвилла, Эдди Мустафой Мухаммедом, который только что потерял свой титул в полутяжелом весе Майклу Спинксу.
«Меня били точно в лицо Али и Уизерспун, — говорит он. — Мне не было по-настоящему больно. Но Майк? Майк сделал мне больно».
Во втором раунде, когда Тайсон заметно устал, О’Рурк обманным движением показал джеб и выбросил правую руку. Она была примерно в двух дюймах (5 см) от цели, когда Тайсон ответил хуком по корпусу, за которым той же рукой последовал апперкот. Это стало одной из фирменных комбинаций Тайсона, но О’Рурка меньше впечатляет сила, чем скорость.
В ожидании третьего раунда, вспоминает он, «именно тогда у Тедди Атласа и Майка Тайсона были проблемы, потому что Майк больше не хотел драться. Он продолжал говорить, что повредил руку. Было ли это так драматично, как описывает Тедди? Я не видел этого так. Я просто подумал, что Майк немного сомневается в себе».
Когда все закончилось, Тайсон прошептал Билли на ухо: «Думаю, ты выиграл». «А ты?» — спрашиваю я его.
«Решение было раздельным. Многие местные болельщики считали, что я выиграл бой. Но я был там, Марк. Я не выиграл тот бой».
Хесусу Карлосу Эспарзе было шесть лет, когда мать привязала коробку из-под обуви к его плечу и велела наполнить ее оливками. Семья переезжала туда, где была работа: из Техаса в Миннесоту, где они пропалывали сорняки, чтобы подготовить поле для уборки сахарной свеклы, в Центральную долину Калифорнии, где они работали, сгибаясь или вытягиваясь, над всем, что было в сезон: оливками, апельсинами, лимонами, персиками, грушами и сливами. В тринадцать лет самым горячим желанием Эспарзы был трофей, и он решил, что бокс — лучший шанс его получить. Он был большим, сильным парнем, который каждый день бегал три мили (ок. 5 км) до местного спортзала и обратно. К лету 1981 года, имея за плечами около пятидесяти боев, Эспарза прошел отбор на Юниорские Олимпийские игры. Он весил 215 фунтов (ок. 97 кг), у него был приличный джеб и хороший правый удар, и он гордился тем, что бьет сильно. Хотя ему было шестнадцать, его тренер солгал, чтобы записать его в дивизион до пятнадцати лет. Однако это не оказало ему большой услуги, так как в первом же раунде он попал на Тайсона: среда, 24 июня, в Колорадо-Спрингс, через двадцать семь дней после боя с Билли О’Рурком.
Эспарза прибыл в Колорадо-Спрингс на автобусе Greyhound почти за неделю до боя. «Там была зона отдыха, — вспоминает он, — и все тяжеловесы осматривали друг друга. Но когда вошел Майк Тайсон, мы подумали: «Вот дерьмо». Он совсем не выглядел как четырнадцатилетний».
На следующий день в столовой он услышал, как тренер из Нью-Джерси говорит, что только один боец дошел до второго раунда с Тайсоном. «Может ли это быть правдой?» — задумался Эспарза.
Все они тренировались в одном спортзале. Тайсон мало говорил, не смотрел в глаза. Но черт возьми, какой он был накачанный. «Ты качаешься?» — спросил Эспарза.
«Отжимания», — пробормотал он.
Бойцов повезли на вершину Пайкс-Пик по железной дороге. Эспарза помнит, как глаза Тайсона сияли от удивления. В Браунсвилле не было оленей.
Эспарза вспоминает Атласа: «Очень худой. Но я никогда не забуду этот шрам».
В ночь перед боем Тайсон ел гигантский гамбургер с горой картошки фри и большой содовой. Эспарзе всегда внушали никогда не есть обильно перед боем. Он пытался убедить себя, что у него есть преимущество.
Однако к началу боя Тайсон стал яростно оживленным, выйдя с этим неистовым танцем Д`Амато, перчатки у щек, голова двигалась из стороны в сторону, как маятник. Хотя его было не так уж трудно ударить. Эспарза пару раз попал джебом. Затем правым. Затем еще раз.
«Я думал, они причинят ему боль, — говорит он. — Но, кажется, они только разозлили его».
Затем Тайсон ударил Эспарзу, нанес джеб по груди. «Повалил меня прямо на задницу, — говорит он. — Я помню, как вставал с канваса, думая: Что это, черт возьми, было?»
Эспарза попытался отбиваться, но его прямые удары, казалось, не оказывали особого эффекта. Тайсон продолжал обрушивать удары. Наконец, Эспарза оказался у канатов. Он видел это: большой, размашистый правый удар. Он сделал поворот, чтобы поймать его, возможно, слишком сильно. Или, может быть, Тайсон был размашист и немного дик. Он помнит, как удар пришелся ему в спину, что технически является фолом. Рефери был на другой стороне и не видел этого. Но Эспарза не собирался ничего говорить. Он даже не мог дышать.
«Первый раз, когда бой был остановлен, — говорит он. — Меня никогда так сильно не били в жизни».
Я спрашиваю его о статье Атласа в The Daily Mail (Кэтскилл, Нью-Йорк): «Даже Тор не смог бы нанести более бессмысленный удар». Атлас утверждал, что бой закончился за тридцать секунд.
«Нет, — говорит Эспарза, — я продержался почти целый раунд».
Это единственное утешение, которое Эспарза вынес из той недели в Колорадо: по крайней мере, он продержался дольше других парней. Следующий парень был из Техаса, может быть, 260 фунтов (ок. 118 кг). «Мы все смотрели, — говорит Эспарза. — Он все время был в защите. Я помню, как его избивали, и помню звук, который он издавал, когда Тайсон продолжал его бить».
Высокий звук. Ух-ух-ух-ух-ух. «Это длилось сорок секунд, кажется», — говорит Эспарза.
То, что перед финальным раундом был выходной день, вряд ли помогло следующему сопернику Тайсона, Джо Кортезу из Мичигана. Кортез сам пользовался репутацией нокаутера. Но Эспарза видел, как он изменился: «Он пытался вести себя очень уверенно. Но было видно, что он чертовски нервничает. Теперь все начали говорить ему: «О, черт, тебе придется драться с монстром»». К тому времени пошел слух, что Тайсон — племянник Сонни Листона. Бесспорно, он уже освоил сущностный листоновский принцип. «Каждый раз, когда я причинял кому-то боль, — вспоминал Тайсон о себе-подростке, — моя жизнь становилась лучше».
Тем временем боец, которого Кортез победил в полуфинале, хвастался, что дал парню из Мичигана победить себя: «Я знал, что если выиграю, мне придется драться с этим животным Тайсоном».
Кортез, со своей стороны, вышел, размахивая кулаками, хотя бой был недолгим. Тайсон был дик и размашист. Но все закончилось примерно через одиннадцать секунд: Кортез распластался на канвасе, над ним склонились врач и медбрат. Эспарза никогда не забудет этот вид. Тем не менее, если он восхищался Тайсоном, которого встретил в 1981 году, сейчас он думает о нем лучше.
«Я работал с детьми, у которых была такая же ярость, — говорит Эспарза. — Она просто растет по мере их взросления».
Эспарза получил степень магистра социальной работы в Университете Фресно. Он работал в групповых домах, в приютах для женщин, в индейских резервациях и в Службе защиты детей. Я не совсем уверен, какую ярость он имеет в виду.
«Я отдаю Тайсону много чести за то, что он говорит о том, что в детстве подвергался насилию, — говорит он. — Я вспоминаю некоторые его интервью за годы и его гнев, как он пытался быть, знаете ли, по-настоящему мужественным, чтобы скрыть чувства от того, через что он прошел, свое прошлое, свои воспоминания. Все это имеет смысл, узнав его историю».
Не уверен, что это большое утешение для Джо Кортеза. Поскольку финалы Юниорской Олимпиады транслировались по ESPN, тогда еще только зарождающейся кабельной спортивной сети, они обрели своеобразное бессмертие, став первым клипом в бесконечном видеоархиве Тайсона-Разрушителя. Поиск в Google выдает несколько версий, которые называют его «животным». Они без иронии, просто intended как лесть, но они скрывают то, что происходило на самом деле. При всей мудрости о том, как боец должен справляться со своим страхом, этот четырнадцатилетний мальчик усваивал другой урок: как проецировать свой страх, как использовать его как оружие.
«По мере развития моей карьеры, — вспоминал Тайсон, — и когда люди стали хвалить меня за то, что я дикарь, я знал, что называться животным — это высшая похвала, которую я могу получить».
